Иоганн Вольфганг Гёте
ПОСВЯЩЕНИЕ
Ее шаги, смутив мой легкий
сон.
Я пробудился на своем
привале
И вышел в горы, бодр и
освежен.
Мои глаза любовно созерцали
Цветы в росе, прозрачный
небосклон,-
И снова дня ликующая сила,
Мир обновив, мне сердце
обновила.
Я в гору шел, а вкруг нее
змеился
И медленно всходил туман
густой.
Он плыл, он колыхался и
клубился,
Он трепетал, крылатый, надо
мной,
И кругозор сияющий затмился
Угрюмой и тяжелой пеленой.
Стесненный пара волнами
седыми,
Я в сумрак погружался вместе
с ними.
Но вдруг туман блеснул
дрожащим светом,
Скользя и тая вкруг лесистых
круч.
Пары редели в воздухе
согретом.
Как жадно солнца ждал я
из-за туч!
Каким встречать готовился
приветом
Вдвойне прекрасный после
мрака луч!
С туманом долго бой вело
светило,
Вдруг ярким блеском взор мой
ослепило.
А грудь стеснило бурное
волненье,
«Открой глаза», - шепнуло
что-то мне.
Я поднял взор, но только на
мгновенье:
Все полыхало, мир тонул в
огне.
Но там, на тучах, - явь или
виденье?-
Богиня мне предстала в
вышине.
Она парила в светлом ореоле.
Такой красы я не видал
дотоле.
«Ты узнаешь? – И ласково
звучали
Ее слова. – Ты узнаешь,
поэт,
Кому вверял ты все свои
печали,
Чей пил бальзам во дни
сердечных бед?
Я та, с кем боги жизнь твою
связали,
Кого ты чтишь и любишь с
юных лет,
Кому в восторге детском
умиленья
Открыл ты сердца первые
томленья».
«Да! – вскрикнул я и
преклонил колени.-
Давно в мечтах твой образ
был со мной.
Во дни опустошающих волнений
Ты мне дарила бодрость и
покой,
И в знойный день ты шла, как
добрый гений,
Колебля опахало надо мной.
Мне все дано тобой,
благословенной,
И вне тебя – нет счастья во
вселенной!
Не названа по имени ты мною,
Хоть каждый мнит, что зрима
ты ему,
Что он твоею шествует тропою
И свету сопричастен твоему.
С пути сбиваясь, я дружил с
толпою,
Тебя познать дано мне
одному,
И одному, таясь пред чуждым
оком,
Твой пить нектар в
блаженстве одиноком».
Богиня усмехнулась: «Ты не
прав!
Так стоит ли являться мне
пред вами!
Едва ты воле подчинил свой
нрав,
Едва взглянул прозревшими
глазами –
Уже, в мечтах сверхчеловеком
став,
Забыв свой долг, ты мнишь
других глупцами.
Но чем возвышен ты над
остальными?
Познай себя – и в мире
будешь с ними».
«Прости, - я вскрикнул, - я
добра хотел!
Не для того ль глаза мои
прозрели?
Прекрасный дар ты мне дала в
удел,
И, радостный, иду я к высшей
цели.
Я драгоценным кладом
овладел,
И я хочу, чтоб люди им
владели.
Зачем так страстно я искал
пути,
Коль не дано мне братьев
повести!»
Был взор богини полон
снисхожденья,
Он взвешивал, казалось, в
этот миг
И правоту мою и заблужденья,
Но вдруг улыбкой дрогнул
светлый лик,
И, дивного исполнясь
дерзновенья,
Мой дух восторги новые
постиг.
Доверчивый, безмолвный,
благодарный,
Я поднял взор на образ
лучезарный.
Тогда рука богини
протянулась –
Как бы туман хотела снять
она.
И – чудо! – мгла в ее руках
свернулась,
Душистый пар свился, как
пелена,
И предо мною небо
распахнулось,
И вдоль долин открылась
глубина,
А на руке богини трепетало
Прозрачное, как дымка, покрывало.
«Пускай ты слаб, - она мне
говорила,-
Твой дух горит добра живым
огнем.
Прими ж мой дар! Лучей
полдневных сила
И аромат лесного утра в нем.
Он твой, поэт! Высокие
светила
Тебя вели извилистым путем,
Чтоб Истина счастливцу
даровала
Поэзии святое покрывало.
И если ты иль друг твой
жаждет тени
В полдневный зной, - мой дар
ты в воздух взвей,
И в грудь вольется аромат
растений,
Прохлада вечереющих полей,
Утихнет скорбь юдольных
треволнений,
И день блеснет, и станет
ночь светлей,
Разгонит солнце душные
туманы,
И ты забудешь боль сердечной
раны».
Приди же, друг, под бременем
идущий,
Придите все, кто знает жизни
гнет,
Отныне вам идти зеленой
кущей,
Отныне ваш и цвет, и сочный
плод.
Плечом к плечу мы встретим
день грядущий,-
Так будем жить и так пойдем
вперед.
И пусть потомок наш
возвеселится,
Узнав, что дружба и за
гробом длится.
